Выбор Шатеры - Страница 52

В который раз оглядываюсь: надо признать, у меня очень странная свита. Смесь дарийцев, альтаирцев и союзных нам землян. Об этом лично позаботился дэус Ромеро — посол Земного Альянса, друг моего отца и мой тоже. Неплохой человек. Живет на Дарии уже лет десять. Мне кажется, ему можно доверять.

Мы с Дэмонионом едем верхом почти в самом начале процессии. Он на черном, как ночь, массивном коне. Я на точно таком же, но белом. Оба в дорожных плащах. Едем и мирно разговариваем. Впереди нас — несколько воинов из личной охраны Дэмониона и одна ведунья. Что-то мне подсказывает, что в случае нападения именно эта щупленькая на вид старушка станет куда более мощной защитой, чем все остальное сопровождение и охрана.

Я не тешу себя иллюзией насчет императора: как только перемирие закончится, он лично отдаст приказ меня убить. Но при всех своих явно недобрых намерениях по отношению ко мне Дэмонион на деле оказался весьма доброжелательным собеседником. Как только я поселился в Адейре, у нас даже сложилась традиция: раз в неделю мы играем в его любимую земную игру — шахматы — и размышляем о бренности бытия, странности мироздания, а иногда просто о том, как могла бы сложиться наша жизнь, родись мы в обыкновенных семьях.

Признаться, для меня долгое время было загадкой, почему Дэмониону интересно общаться с мальчишкой, который ему по возрасту в сыновья годится. Ответ оказался весьма прост: У императора нет детей. А ему хотелось бы.

Троюродный племянник Атарксис, видимо, не в счет. Он сейчас находится на Альтаире в качестве точно такого же «залога», как и я здесь. Что-то подсказывает мне — Дэмонион с легкостью пустит его «в расход», если того потребуют интересы империи. Хотя другого наследника у Дария нет. Дэмонион имеет множество наложниц, но ни одного отпрыска у него так и не получилось.

Я не раз слышал, как при дворе поговаривали: слишком сильная кровь. Поэтому ни одна женщина и не может от него зачать. Только однажды у императора был шанс стать отцом. Его законная супруга, в чьих жилах тоже текла кровь Древних, — императрица Арасэли — умерла от преждевременных родов. Ни ее, ни ребенка не удалось спасти.

Мне рассказывали: горевал весь Дарий. Арасэли любили. Искренне, до фанатизма. Молодую императрицу боготворили все за ее доброе сердце и неравнодушие. Это она уговорила жестокосердного, но обожавшего ее мужа открыть начальные школы для бедных, отправить лекарей в каждое отдаленное поселение… Имя Арасэли до сих пор помнят и чтят. Ежегодно день ее смерти и гибели нерожденного наследника — для всех дарийцев день траура, пусть и неофициальный. Наверное, поэтому Дэмонион невольно и относится ко мне с симпатией. Я лишь немного старше его нерожденного сына.

Мы проезжаем мимо небольшого поселения. Издалека бросаются в глаза огни праздничных костров. Долетает веселая плясовая музыка. Я слегка притормаживаю коня. Музыка! Веселье! Как же мне не хватает этого в чопорном Аскорэоре! Уже и не помню, когда в последний раз сам держал в руках скрипку.

— Хочешь посмотреть? — догадывается Дэмонион.

С удивлением замечаю хитрую улыбку императора.

— А можно?

— Предлагаю наперегонки, — смеется он, накидывая капюшон дорожного плаща.

Тоже закрываю капюшоном лицо. Ни к чему пугать поселян появлением двух столь странных особ на их празднике. Дэмонион останавливает жестом обескураженную стражу, которая намеревается последовать за нами. Сейчас они нам точно ни к чему. Могут же в кои веки и императорские особы почувствовать дух свободы. Хотя бы на несколько минут.

Пришпорив коней, мчимся в кромешной тьме к огонькам поселения. От быстрой езды захватывает дух. В ушах лишь цокот копыт и ветер.

Сумасшедший ветер свободы!

Подъезжаем к окраине деревушки почти одновременно. От души смеемся. Все-таки в этом что-то есть: хоть на пару минут позволить себе быть самим собой, а не высокопоставленной особой.

Надо же! Когда никто не видит, грозный император Дэмонион, оказывается, умеет и любит смеяться. Причем от души.

— Подъедем ближе?

Осторожно пришпориваем коней, направляя их к центральной площади. Стараемся держаться в тени, чтобы не привлекать лишнее внимание. Это несложно: мало ли какие проезжие могли заглянуть в деревню на праздник.

Музыка становится все громче. Жалею, что не взял с собой скрипку. С удовольствием присоединился бы к местным музыкантам, так самозабвенно отыгрывающим плясовую.

— Иногда я завидую им, — задумчиво произносит Дэмонион, не отрывая глаз от танцующих. — Если хорошенько вдуматься, не имея свободы, они все равно гораздо свободнее меня.

— Понимаю, — не без самоиронии отзываюсь я.

Переглядываемся с Дэмонионом, смеемся.

— Да, мой мальчик, и угораздило же тебя родиться в семье императора Альтаира.

— Сам не рад, — смеюсь в ответ. — Да и вам особо не позавидуешь.

— Это точно.

Какое-то время мы просто молча наблюдаем за танцующими поселянами. Каждый думает о своем.

— Надо же, как отплясывает! — Мой собеседник указывает на одну из юных поселянок, которая, беззаботно смеясь, кружится в танце. — Забавная девчушка. Кого-то она мне напоминает…

Император продолжает задумчиво смотреть на беззаботно танцующую девчонку, словно силясь понять, где раньше мог ее видеть.

— Наверное, это и есть свобода… — наконец резюмирует он. — Танцевать, когда танцуется. Радоваться, когда радуется. Единственная непозволительная для нас роскошь…

Мне любопытно, чем поселянка привлекла внимание самого Дэмониона. Присматриваюсь к ней и… замираю. Сердце словно начинает отстукивать обратный отсчет.