Выбор Шатеры - Страница 9

Небо пронзительно-синее. Ни облачка. Вот не везет, так не везет! Лучи звезды Сатаба — дневного светила Дария — безжалостно отражаются от ледяной корки, покрывающей, словно стеклянным панцирем, горы, заставляя глаза до боли слезиться. Лучше бы грели, чем ослепляли.

— Лысый драг! Лучше бы грели, чем ослепляли, — в который раз сказала я.

Звезда Сатаба расположилась аккурат посреди небосклона. Полдень. Опаздываю примерно на час. Брат точно меня убьет! Особенно узнав причину опоздания — моего спутника, который идет, запыхавшись, следом. Дышит тяжело. Впрочем, чему удивляться: если уж мне, дарийке, не по себе от разреженного воздуха, то что взять с мальчишки-альтаирца, которому кислорода Дария и в низине-то не особо хватает.

— Ада, я давно хотел тебе сказать…

Договорить мой альтаирец не успевает — заходится в очередном приступе кашля.

Ну сколько раз ему говорить, чтобы теплее одевался и не открывал лишний раз рот на морозе?! Ведь знает же — климат Катара вреден для его слабых легких.

Худенький, бледный, болезненный. До несуразности долговязый. Белобрысая ворона на фоне крепких темноволосых дарийцев. И без того здоровьем не блещет, так еще додумался увязаться за мной в горы! Говорила же: не ходи! Но кто бы меня слушал?! Эван хоть и физически хилый, зато по характеру упертый! Вот загнется не ровен час в этих промозглых горах, и тащи его потом на себе! Подозреваю, он только с виду такой щупленький, а попробуй поднять — и с места не сдвинешь! Тем более я — тощая недокормленная тринадцатилетняя девчонка. Объясняйся потом перед его опекуном-священником, почему у его подопечного опять приступ случился! Еще и виноватой останусь!

И надо же мне было додуматься заглянуть к нему перед дорогой! Я должна была догадаться, что альтаирец одну меня в рудники не отпустит, увяжется следом. Будто помочь чем может! Только лишнее внимание привлечет. Представляю лица стражей Дэбэра, если те обнаружат, что возле императорских шахт альтаирец шляется. Впрочем, нет… Лучше не представлять.

Я младше Эвана почти на три года, ростом едва достаю ему до плеча, но роль старшей в нашей странной дружбе негласно отводится именно мне. Эван, будучи родом из довольно состоятельной, насколько я поняла, альтаирской семьи, совершенно не приспособлен к реальной жизни, особенно в Катаре. Вот и приходится его постоянно опекать. Без меня бы он давно пропал.

— Увязался на мою голову, — ворчу, поднимаясь на цыпочки, чтобы посильнее укутать шею альтаирца теплым шарфом, заодно потуже завязываю тесемку его мехового плаща. — Не хватало только, чтобы ты опять воспаление легких, как в прошлом году, подхватил! Две недели возле твоей кровати проторчала!

Произношу быстрее, чем успеваю сообразить — зря я такое брякнула. Ну вот. Обиделся. Последнее время мой альтаирец стал каким-то уж больно нервным и чувствительным. Никогда раньше таким не был. Слово поперек сказать нельзя — сразу замыкается в себе. А ведь еще совсем недавно мы могли с Эваном без проблем болтать обо всем на свете. Честно: не понимаю, что происходит с моим другом.

— Я не просил тебя возле меня торчать, — тихо произносит мальчишка, отводя от меня пронзительно-синий взгляд. — Извини, что создал тебе проблемы.

Улавливаю нотки задетого самолюбия. Ну надо же! Не просил он! Как же! Не помнит просто, как в бреду постоянно звал: Ада, Ада, Ада… Я чуть с ума тогда не сошла от беспокойства за него. Боялась, что и вправду помрет. Как я тогда жить без него буду?

— Извини, — бурчу я. Ненавижу извиняться! — Я не то хотела сказать…

Всю оставшуюся дорогу мы идем молча. Говорить не хочется. От странных размышлений на тему, что происходит с Эваном, меня в какой-то момент отвлекает возмущенный голос братца.

— Где ты шлялась?! А он что здесь делает?! — шипит возмущенный Анигай, буравя недовольным взглядом настырного альтаирца. Эван отвечает тем же.

За три года нашего знакомства брат так и не смог смириться с мыслью, что я, чистокровная дарийка, дружу с «заклятым врагом» — альтаирцем. Хотя надо отдать должное Эвану, он тоже повышенной симпатией к Анигаю не страдает. Мальчишки! Что тут еще скажешь! И не важно, какой расы. Все одинаковые! Того и гляди подерутся! Каждый раз между ними вставать приходится! Вот и сейчас…

— Извини, это я виновата. Я его попросила со мной пойти. Мне одной страшно было… — неуклюже пытаюсь выгородить Эвана перед скептиком-братом.

— Тебе?! Страшно?! — Кажется, еще немного — и Анигай прыснет от смеха. — Сама-то веришь в такой бред?

Мы двойняшки — но на этом наши родственные связи, пожалуй, и заканчиваются. Взаимопонимания между нами ноль, как, впрочем, и внешнего сходства. На фоне высокого черноволосого тирана-братца я выгляжу бледной мелкой молью. Правда, Анигай всегда слушается эту «моль», когда речь идет об очередной афере под названием «Как раздобыть дары, чтобы не сдохнуть с голоду в проклятом Катаре». Тут я ас!

Например, мне принадлежит гениальная идея воровать прямо под носом стражей Дэбэра из императорских шахт топливные кристаллы и продавать контрабандистам. О том, что если нас заловят, то непременно казнят, мы предпочитаем не думать. Какая разница, где сдыхать: на плахе или от голодухи в нашей обледенелой хижине? На плахе, может, и не так мучительно будет.

— Я хочу помочь! — уперто повторяет Эван.

— Помочь он хочет! — Возмущению Анигая, кажется, нет предела. — Да из-за тебя нас в шахте сразу поймают! Ты же как бельмо на глазу! Неужели не понимаешь?

Анигай прав. Эван сильно выделяется на фоне дарийцев. Мы почти все темноволосые, глаза либо карие, либо черные. Мои фиалковые — исключение из правил. Альтаирцы, наоборот, — блондины или рыжие. И глаза у них синие, зеленые или голубые. У дарийцев таких не бывает.