Выбор Шатеры - Страница 116

116

Эмоциональный Радиэль и утонченный Грэгори с каждой минутой мне нравятся все больше и больше. Парни оказались довольно общительными и дружелюбными. После того как прошел шок от наличия безродной дарийской невестки, они тут же решили налаживать со мной родственные отношения. Например, хвастунишка Радиэль уже успел рассказать в лицах и действиях, как отважно его эскадрилья сражалась недавно с барэсками — космическими пиратами из одной варварской планетной системы. А эстет Грэгори на небольшом плоском экранчике (под столом, пока не видит отец) умудрился продемонстрировать мне несколько своих картин. Оказывается, он неплохо рисует! Так вот откуда у Эвана тяга к искусству! Похоже, это у них семейное.

Я понимаю, что Радиэль и Грэгори столь дружески общаются со мной исключительно ради младшего брата, чтобы хоть как-то поддержать Эвана в щекотливой ситуации. Я искренне благодарна им за поддержку. Хватит уже с моего мальчишки-альтаирца потрясения за день.

Вот только у меня самой потрясения не заканчиваются.

После многострадального ужина «папенька» (которого, кстати, зовут так же, как Эвана, — Иоанн) настаивает, чтобы я лично познакомилась с «маменькой». Подозреваю, рассчитывает, что младшему сыну влетит за его матримониальную самодеятельность еще и от матери. В результате я злорадно наблюдаю удивление и разочарование свекра, когда выяснилось, что я уже давно знакома с Анной-Марией Илиандэллой.

Дело было еще в Катаре, лет шесть назад. Мы только начали дружить с Эваном. Я случайно зашла в кабинет, где он по визуальной связи разговаривал с матерью. Помню, меня сразу поразила ее красота: изумрудные глаза и ярко-рыжие вьющиеся волосы. Жаль, что таких у дарийцев не бывает.

Маме альтаирца хотелось знать, с кем общается сын, поэтому мы с ней и сдружились. Общались иногда даже без Эвана. Анна-Мария периодически выпытывала, как он живет, хорошо ли питается, не болеет ли. Боялась, что сын мог чего-то не договаривать. В принципе не вижу ничего зазорного в том, что все рассказывала его маме. Правда, некоторые моменты все же утаивала. Например, когда мальчишка болел. Зачем расстраивать мать, если она все равно ничем не сможет помочь своему ребенку?

Анна-Мария, конечно, тоже испытывает шок, когда Эван, держа меня за руку, сообщает, что мы женаты. После чего впадает в прострацию свекор: его супруга на экране со слезами на глазах заявляет, что о лучшей жене для младшего сына она не могла и мечтать. И тут же называет меня доченькой. Тут дар речи теряю уже я. Меня так даже родная мать не называла!

Странно, но, несмотря на разногласия и недовольство отца, семья Эвана… приняла меня.

Уж не знаю, что сыграло определяющую роль. То ли то, что особого выбора у них и не было — брак заключается раз в жизни и расторжению не подлежит. То ли они хотели показать Эвану, что относятся к его решению с уважением. То ли драг его знает что! Утихомирился и, кажется, смирился с мыслью о безродной дарийке в семье даже синеглазый исполин, которого я, откровенно говоря, побаиваюсь. Уж больно он властный… Надо не забыть расспросить Эвана, какую должность при дворе императора Альтаира занимает его отец. Наверняка большая шишка! По нему видно — привык командовать.

Все это так странно!

Семья. Настоящая. Меня приняла настоящая семья! Не такая, как была с беспутной Акрабой. Она лишь номинально числилась нашей матерью и никогда не снисходила до исполнения материнского долга передо мной и Анигаем.

Семья.

Если честно, мне начинает это нравиться. Исполнилась заветная детская мечта, которую я считала совершенно несбыточной. Да! Безусловно! Я люблю свободу! Но лишь потому, что свобода до сегодняшнего дня была единственным доступным мне счастьем.

Я реалистка и прекрасно понимаю: семья — непозволительная роскошь для дочери катарской потаскушки. На такой, как я, не отважился бы жениться ни один свободный дариец. Кому нужен такой дурной наследственный «шлейф»? После заключения фиктивного брака с Эваном я окончательно поставила крест на мечте иметь мужа и детей…

Настоящую семью!

И лишь сегодня, чувствуя ладонь Эвана в своей руке, стоя рядом с его отцом и братьями в кабинете, разговаривая по видеосвязи с его мамой, я впервые за долгие годы подумала: а может, все-таки мечта о семье не такая уж и глупость? Может, и у меня есть шанс стать частью настоящей семьи? Пусть даже и альтаирской.

* * *

Похоже, мир вместе с императрицей Альтаира сошел с ума!

— Она не знает даже, кто ее отец! Но что еще хуже — она Дарийка! Анна-Мария Илиандэлла, это даже не мезальянс! Это… Это… — У Иоанна просто нет слов.

Он в изнеможении опускается в кресло перед экраном, с которого откровенно осуждающе смотрит жена.

— Я не понимаю, почему ты так спокойно отнеслась к известию об этом абсурдном браке. — В голосе императора сквозит усталость. — Это даже не дурная шутка! Я все перепроверил: они действительно женаты. Не о такой невестке я мечтал.

— А разве ты допускал мысль, что наш Эван успеет жениться? До того, как закончится перемирие и его убьют?

Слова жены режут без ножа. Она, как всегда, права.

Иоанн поднимает на супругу тоскливый взгляд.

— Мари, неужели я такой бездушный монстр в твоих глазах? Ты считаешь, что все эти годы был хоть один день, когда я не думал о нашем сыне?

Жена молчит, отводит взгляд. Так странно, но благодаря абсурдной женитьбе сына они и не заметили, что окончательно перешли на «ты».

— Я ничего не считаю, Иоанн. Ты всегда все держишь в себе. — В словах Анны-Марии Илиандэллы нет упрека. Лишь искреннее сожаление. — Ты не позволяешь мне быть по-настоящему с тобой. Знать тебя. Мне остается лишь догадываться, что делается в твоей душе. Иоанн, ты для меня закрытая книга.

116